Ночной полет

В ночном полете не до сна.
Лечу, доверившись надежде.
И все как прежде. Все – как прежде:
Баку, аэропорт «Бина».

Мой милый друг Аэрофлот,
Ты снова сослужил мне службу,
Прервав, когда так было нужно,
Мой затянувшийся полет.

Благодарю за произвол –
Не дав моим сомненьям хода,
Ты и в нелетную погоду
Посадку мягко произвел.

А я летел в Алма-Ату,
Но, отклонившись от маршрута,
Мы сели, развернувшись круто,
В бакинском аэропорту.

Где все как прежде: мокрый норд,
И запах нефти, столь знакомый.
Вот подан трап. Земля. Я дома.
Баку. Бина. Аэропорт.

Как сон, что снится наяву…
Звоню из автомата маме.
Махнув прощально мне крылами,
Мой лайнер взвился в синеву.

Алма-Ата меня поймет,
Что вновь не состоялась встреча.
Пусть мне оправдываться нечем,
Я завершил свой перелет.

Спадал с земли ночной покров,
С востока день рождался ало,
И солнце медленно вставало
В разрывах низких облаков.

Встреча

Я встретил ту, которую любил.
Я встретил эту женщину случайно.
Как будто жгучая раскрылась тайна,
Что от людей и от себя таил.

Я встретил ту, которую любил,
Осколком памяти сразило ноги.
Я вспомнил, как стояла на пороге
Та женщина, когда я уходил.

Я вспомнил этой женщины глаза,
В них зрел вопрос, не высказанный в слове,
И болью нерастраченной любови
Блеснула в них застывшая слеза.

Я вспомнил рук ее прощальный взмах –
Они благословляли и прощали,
В дверях она стояла в черной шали
С растерянной улыбкой на губах.

Бежать, бежать… судьбы, сумы, тюрьмы…
Внезапных чувств, что страх в душе рождали…
Я убегал в неведомые дали,
Раздвинув шторы неоглядной тьмы.

Сплетались в танце языки огня,
Отсчитывая дни, летело время.
Нога никак не попадала в стремя,
Чтоб усмирить строптивого коня

Судьбы, нависшей, как дамоклов меч,
Где каждый день отсрочки – Божья милость.
Ах, если бы все это мне приснилось –
Глаза и шаль, спадающая с плеч.

Хлестнула память как внезапный шквал,
Все прошлое в короткий миг сжимая.
Она прошла, меня не замечая.
А я ее из тысячи узнал.

Я вновь бегу в неведомую даль,
Мосты сжигая, вопреки рассудку,
По снежной целине, по первопутку,
Чтоб светлой грустью утолить печаль.

Дорога на Кельбаджар

Доктору Сабиру Габибову

Сколько гор прекрасных на земле.
Красота их – людям Божий дар.
Самолетом, поездом, в седле –
Надо нам поехать в Кельбаджар.

Тучи не рассеются никак,
Скорбным плачем изошелся тар.
Топчет землю сапогами враг,
Ты прости, прости нас, Кельбаджар!

Сколько лет от родины вдали –
Дом, очаг и великан чинар.
Может, в вашей стае, журавли,
Долететь сумеем в Кельбаджар.

В гневе сжаты наши кулаки,
Близок смертных битв хмельной угар,
Стонут горы, реки, родники –
Нас зовут на помощь в Кельбаджар.

Звук зурны и нагары набат,
В сердце разгорается пожар.
Погостить к тебе спешу я, брат,
В наш с тобой любимый Кельбаджар.

Заброшенная могила

Застывший мир – вот символ постоянства.
В его мгновенье каждом скован век.
Вне времени, вне жизни, вне пространства
Покоится в могиле человек.

Остановись, прохожий, у могилы.
Он, как и ты, был жителем Земли.
Но тайну имени под слоем пыли
Застывшие столетья сберегли.

Каким он был в юдольной круговерти,
Какие страсти бушевали в нем?
Все тайны от рождения до смерти
Унес с собой, покрыв их смертным сном.

Но не его судьбой ты озабочен,
И горький вздох твой – вздох твоей судьбы,
Что мир твой так непрочен и порочен,
Конем строптивым взвился на дыбы.

Остановись, прохожий, у могилы,
Хотя б на краткий миг замедли шаг.
От горестных сомнений вздулись жилы:
Что было в жизни так, а что – не так?

Не выразить молчание словами,
И надпись эту взглядом не прочесть.
Невидимая глазу нить меж вами:
Он – жил, он – был. А ты – живешь, ты – есть.

В объятьях дней, что отмеряют время,
Хотел ты вечность обрести, глупец.
Налег на плечи тяжкий, словно бремя,
Годов бездумно прожитых свинец.

Искал ты грань меж смертью и бессмертьем,
Хотел в мгновенья спрессовать века.
Перед тобой застывшие столетья,
Течет незримо вечности река.

На миражи расстраченные силы
Аукнулись бессонницей в ночи.
… Остановись, прохожий, у могилы
И с вечностью, как равный, помолчи!

Поездка в Шеки

Знаю, снова скажешь: не с руки –
Быт заел, семья, дела, заботы.
Что ж, поеду без тебя в Шеки,
Отдохну с субботы до субботы.

Серпантин дороги устремлен
В небеса – туда, где ближе к Богу.
И леса, леса со всех сторон
Размечают тенью крон дорогу.

Воздух гор, звенящий тишиной,
Предвещает теплый летний вечер.
И Шеки шершавою щекой
Трется о лицо мое и плечи.

Дышится свободно и легко,
Воду пью из родников хрустальных,
И остались в дальнем далеко
Быт, дела и сонм забот печальных.

Здесь поверишь, как велик Творец,
Опустивший рай на эту землю.
В витражах и шебеке дворец
Ханский дню сегодняшнему внемлет.

Здесь на нас история глядит,
Здесь от предков тянутся к нам нити –
Их завет, впечатанный в гранит:
Землю нашу, внуки, сохраните.

Мне с лавиной чувств не совладать,
Тягостно, Шеки, с тобой прощанье.
Ты – мой дом, мой рай и благодать,
Ты прими в любви мое признанье.

Оглянись, сестра

Оглянись, сестра,
Оглянись.
Загадала –
На долгий срок.
Не исполнилось –
Не винись.
Будет прок,
Если есть урок.
Карусели –
За кругом круг.

На качелях –
То вверх, то вниз.
Ничего не случилось –
Вдруг.
Оглянись, сестра,
Оглянись.

Приглядись:
Это мы с тобой.
Прошлой боли своей
Коснись.
Значит –
Не заросло травой.
Оглянись, сестра,
Оглянись.

Горбит горе больших утрат.
Расшалились в Баку ветра.
Я твой старший,
Твой младший брат.
Оглянись,
Оглянись, сестра.

Волны Каспия –
На дыбы.
Буре –
Буйствовать до утра.
Море нашей с тобой судьбы.
Оглянись,
Оглянись, сестра.

В жизни прожитой –
Набело,
Все, что начерно –
В жар костра.
Пусть же будет тебе светло.
Оглянись,
Оглянись, сестра.

В дальней дали,
За тыщи верст –
Объявись,
Отзовись,
Приснись.
Мглу развеют
Россыпи звезд.
Оглянись, сестра,
Оглянись.

Кольцо

Глаза в глаза… Огня,
Чтоб озарить лицо.
На пальце у меня
Твое горит кольцо.

Но все бледнее свет,
Бледней черты лица.
Был королевским – бред –
Побег из-под венца.

Побег, что обречен
На гибельный провал.
Когда со всех сторон
Злых пересудов шквал.

В июньские дожди,
В январскую метель
Кольцо прижму к груди,
Чтоб обозначить цель,

Отвергнув искони
Назначенную роль:
– Ату его! Гони! –
Затравлен был король.

В мгновение прозреть,
Почувствовать крыла.
И с радостью сгореть
В короткий миг дотла.

Но в памяти храня
Любимое лицо,
На пальце у меня
Твое горит кольцо.

Возвращение

Я возьму в попутчики позёмку,
Будет долгим этот зимний путь.
На краю земли,
У самой кромки,
Захочу судьбе в глаза взглянуть.
Нахлобучив набекрень ушанку,
Разолью в стаканы синеву.
У судьбы лицо есть,
Есть изнанка.
Там и тут я,
Тут и там живу.

Здесь порой и мне перепадают
Крохи счастья с барского стола.
Часто жизнь с судьбой не совпадает,
Снова в «молоко» летит стрела.

Закружит поземка вольной птицей,
Синева растает в небесах.
Мне б чего покрепче.
Мне б напиться.
Мне б чего за совесть –
Не за страх.

Чтоб вернуться к прежним идеалам,
Оборвав безумный спор с судьбой,
И укрыться теплым одеялом
Тишины,
И снова стать собой.

В теплых снах надежды отогреться,
И в глаза судьбы успеть взглянуть –
Никуда мне от нее не деться.
Мне пора.
Пора в обратный путь.

Танец

Я – дервиш. Вечный странник. Пилигрим.
Отмериваю города и веси.
Вся жизнь моя – неистовый экстрим
Под звуки грустных и веселых песен.

Я к тайнам мира свыше приобщен.
Мой танец – вихрь, сродни земли вращенью,
И взор мой в небо, к Богу устремлен,
Чтобы снискать Его благословенье.

Я – дервиш. Знойным солнцем опален.
Растрескались от вечной жажды губы.
Но я кружусь, кружусь и боли стон
Гашу в гортани, крепко стиснув зубы.

Певец свободы, я не угождал
Правителям, на лесть настроив лиру.
Я многое на свете повидал,
Мне есть о чем поведать людям, миру.

Сквозь пелену мной прожитых годов
Я вижу дни рождения и тризны.
В борьбе со злом я жизнь отдать готов,
Лишь честь в моем понятьи выше жизни.

Я, сын пустыни, первым поутру
Встречаю солнце в зареве рассвета.
Я так живу. Так жить мне по нутру
И для меня счастливей доли нету.

Пусть жизнь – игра, а я в ней лишь актер,
На сцене мира то смеюсь, то плачу.
Я к небу руки в танце распростер,
И эту роль я сам себе назначил.

Источник: https://reading-hall.ru/publication.php?id=27393

Литературный Азербайджан № 7, 2020